«Дискуссия о сахаджии» ЧАСТЬ 3
Предыдущие части беседы: ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2
Дискуссия о сахаджии
Продолжение от 26.01.2018
Б.Ч. Бхарати Свами: Дорогие преданные, теперь, когда страсти с форматом общения улеглись, я бы хотел перейти к ответам на вопросы от нашего визави, потому что нужно соблюдать формальности. Если у нас идёт общение в форме вопросов и ответов, то, как только я вижу вопрос, я чувствую необходимость, я обязан на него ответить. И вот я заметил один вопрос. Звучит он так: «Что плохого в том, что наш гуру (имеется в виду Нараян Махарадж) проповедовал учение шести Госвами среди преданных ИСККОН?» На первый взгляд… Да, кстати говоря, естественно, этот вопрос, вернее сказать, вопросительный знак в конце этого утверждения – это чистая формальность, потому что задающий его предполагал, что ответ будет: «Конечно, в этом ничего плохого нет», и тем самым поставит в тупик отвечающего. Но ответ на этот вопрос очевидный только на первый взгляд. Этот вопрос только на первый взгляд кажется риторическим вопросом, на который ответ заранее известен. На самом деле это далеко не риторический вопрос, и я хотел бы на нём остановиться. Действительно, нет ничего плохого в том, чтобы кто-то, в частности гуру нашего визави, проповедовал учение шести Госвами.
В чём заключается учение шести Госвами? Оно заключается в том, что высшей точкой отношений души и Бога является неконтролируемая эмоциональная любовь. Чувства, не подверженные стыду, это настроение без оглядки, это отношения, подчиненные исключительно настроению, отношения бесстыжие, то есть в этих отношениях нет и намека на регулируемость со стороны постороннего мнения, со стороны Священных Писаний. Вот я испытываю некие чувства к своему объекту, и меня совершенно не интересует, как это выглядит со стороны. Это называется рага-бхакти, или любовное настроение. Об этом писали основатели нашей сампрадаи, в частности Рупа Госвами.
Теперь возвращаемся к вопросу. Вопрос звучит так: что плохого в том, что их гуру проповедовал учение шести Госвами преданным? Здесь ключевое слово – проповедовал. Что такое проповедь? Проповедь – прежде всего это артикуляция, это сообщение, это послание с помощью слов, с помощью языка. Так вот, когда мы говорим, когда мы осуществляем языковое сообщение, то мы подбираем слова, мы из огромного языкового массива со множеством синонимов, со множеством форм каждого слова выбираем, как нам кажется, самые нужные. Мы выбираем не тот, а это синоним, мы выбираем не такую языковую конструкцию, а иную, в зависимости от контекста. Например, можно сказать: «Работать спустя рукава», а можно сказать: «На всё забить»; можно сказать: «Щёлкать клювом», а можно сказать: «Быть невнимательным». Те формы, фразы, слова, которые мы выбираем, привязаны к конкретной аудитории. Если вы проповедуете среди молодежи, среди близких друзей что ли, то есть в интимном кругу, вы вполне можете сказать: «Щёлкать клювом». Если вы пишете на бумаге, если вы обращаетесь к широкой аудитории или вы выступаете в благородном собрании, сказав «щелкать клювом», вы понижаете уровень своей проповеди. Поэтому в больших собраниях, среди незнакомых людей лучше не злоупотреблять интимностью, лучше выбирать нейтральные отношения.
Так вот, когда мы что-то произносим, когда мы говорим, мы выбираем в зависимости от аудитории те или иные фразы. Язык наш представляет огромную кипу слов, и из этих слов мы, как из вагончиков, строим паровозики, и если конструкция правильная, если слова хорошо сцеплены, они понятны в своей последовательности, этот паровозик легко проезжает из уст говорящего в уши слушающего и попадает в самое сердце. В этом заключается искусство ачарьи. Он доносит идею эмоциональной любви души и Бога, интимной, беззаветной, безоглядной любви, бесстыжей любви, таким образом, что это сообщение не вызывает ощущение пошлости у слушающего – это первое, и, самое главное, не вызывает ощущение чего-то мирского, не вызывает ощущение знакомого, чего-то близкого или чего-то входящего в опыт.
То есть он подбирает слова, он подбирает языковые конструкции для слушателей таким образом, что слушатель понимает, что та Любовь, о которой идёт речь, не имеет ничего общего с той любовью, с теми отношениями, которые я встречал в этом мире. В этом заключается искусство ачарьи.
Теперь, что происходит в случае с проповедью сахаджии. Они проповедуют таким образом, что у аудитории возникает ощущение, что та Божественная Любовь, о которой говорят Рупа Госвами, наши учителя, сродни тому, что испытывают люди в своих отношениях. Был один случай, когда Шридхара Махараджа спросили: «А что Вы думаете по поводу изложения «Чайтанья-чаритамриты» таким-то человеком?» (сейчас я имени уже не помню), и Шридхар Махарадж ответил: «Это изложение не стоит внимания, потому что этот человек писал о чувствах разлуки Чайтаньи с Кришной, когда у него умерла жена, и своё чувство потери близкого человека он переносит на чувства Чайтаньядева по отношению к Кришне». И как бы красиво это ни звучало, как бы высокохудожественно это ни выглядело, это будет создавать впечатление у читателей и слушателей обыденности. Действительно, Махапрабху испытывал такое же чувство разлуки с Кришной, как и я испытываю чувство, когда от меня ушла девушка или когда у меня умерла жена. Это ощущение будет неизбежно появляться у слушателя, когда он воспринимает объяснение «Чайтанья-чаритамриты», пересказ «Чайтанья-чаритамриты» от человека, который сам испытывает такие же чувства. Это небольшая иллюстрация по поводу проповеди учения шести Госвами в авторстве сахаджиев.
И ещё один очень важный момент я хотел затронуть. Он опять касается проповеди. Как я уже сказал, что инструментом проповеди является язык, являются словесные конструкции. Но язык не обязательно укладывается в словесные конструкции, язык не обязательно состоит из звуков. Есть еще так называемый язык жестов. Я это понятие расширяю и это понятие называю – язык поступков. То есть человек может говорить не языком, а может говорить поступками. И опять мы возвращаемся к определению языка, или определению послания, словесного послания. Как и в случае со словесным посланием, человек из огромной массы слов выбирает именно те, которые найдут наиболее плодородную почву в сердце слушателя, то есть он слова выбирает в зависимости от аудитории, в зависимости от места, обстоятельств и времени. Он не просто хаотично выбирает слова, лишь бы был смысл, а он в разной обстановке подбирает разные синонимы одного и того же понятия. Точно так же язык поступков. Когда мы общаемся с чистым преданным, когда мы общаемся с Вайшнавом с большой буквы, он с нами не обязательно разговаривает, он с нами живёт, он в нашем присутствии совершает какие-то поступки. А что значит совершает поступки? Это значит – какие-то поступки совершать, а какие-то не совершать. В языке это называется – слова и паузы. То есть что-то он делает, а от чего-то он воздерживается. В разных обстоятельствах он может поступить по-разному. Казалось бы, его поступок может быть прямой противоположностью тому, что он сделал вчера, но если посмотреть на контекст, то этот поступок, по сути своей, будет точно такой же, как и вчера. Его поступки, его обращение на что-то внимания и игнорирование чего-то – вот что составляет язык действий. И когда мы общаемся с ачарьей, мы слушаем его послание, мы слушаем послание его поступков.
Когда мы общались со Шрилой Говиндой Махараджем, то на какие-то вещи он обращал внимание, какие-то вещи он игнорировал, и он тем самым нам показывал, в каких обстоятельствах что-то важное, а в каких что-то не важное, поэтому в общении с ним мы понимали, что важно, а что не важно. И в контексте учения шести Госвами наши ачарьи практически не разговаривают на эти темы. Они говорят на какие угодно темы, подчеркивая их неважность. То есть ачарья может говорить на какую-то тему не потому, что она важна, а для того, чтобы сказать, может, вербально, а может, невербально сказать, что это всё не имеет смысла. Помните, как Кришна, посвятил целые три главы, прежде чем Арджуне сказать, что это всё не важно. Он рассказал про карма-йогу, Он рассказал про гьяна-йогу, Он рассказал про дхьяна-йогу, про то, что нужно сидеть на оленьей шкуре, не очень высоко и не очень низко, вдыхать, выдыхать, а потом сказал: «Знаешь, Арджуна, всё, что Я тебе рассказал, всё это не важно, главное – предайся Мне, делай, как Я тебе скажу, и всё у тебя будет хорошо. Ты потеряешь сознание, а когда придёшь в сознание, оно у тебя будет другое, оно у тебя уже будет Сознание Кришны, и мы с тобой уже будем во Вриндаване».
Наши учителя не говорят про отношения Радхи и Кришны, про Их лилы, про то, на каких качелях Они качаются, на каких лодочках Они плавают. Они говорят совсем о другом. И мы должны понимать: то, что они говорят, – это не према—бхакти, это что угодно другое, это регулируемая бхакти, необходимый этап для према-бхакти, но не сама према-бхакти. А знание о према-бхакти будет просачиваться к нам по крупицам, как песчинки в песочных часах, и эти песчинки мы должны улавливать и откладывать. И когда-нибудь они соберутся в ожерелье из драгоценностей, которые называются према, рага-бхакти, любовное влечение, эмоциональное влечение преданного к своему Господину.
Харе Кришна
Поездка на Камакели
Б. Ч. Бхарати Свами: Дорогие преданные, хочу поделиться с вами одной историей, относящейся к обсуждаемой теме.
Это было в 2002-м году на Говардхане. К тому времени Гурудев как раз закончил возведение храма в нашем Матхе, и я как раз привёз из России (специально заказывал в Ярославле) двухсоткилограммовый колокол с вайшнавской символикой. С большим трудом мы вывезли из России этот колокол, с большим трудом оформили его на индийской таможне, наконец доставили и установили. Этот колокол до сих пор находится на Говардхане в нашем храме. Вечером того же дня на веранде Гурудев обратился к нам с просьбой поехать на следующий день на машине в место, называемое Камакели, – это колодец, где Шримати Радхарани, узнав о том, что вернулся во Вриндаван не Кришна, а его колесничий, в безумии обращается к шмелю. Шмель Ей напоминает о Кришне, потому что у него пузо желто-черное. Это место святое для всех Вайшнавов. И Гурудев попросил нас, в эту группу вошли Госвами Махарадж, Джаганнатх Валлабха Прабху (это Авадхут Махарадж до принятия санньясы), ваш покорный слуга, жена Джаганнатха Валлабхи – Лалита, Ямуна – секретарь Гурудева и, по-моему, была еще Бхакти Лалита, я могу ошибаться, но, по-моему, она тоже была, попросил нас поехать в это местечко Камакели, сфотографировать стихи, выбитые на каменном обелиске.
На утро мы нашли джип Tata Sumo и всей компанией поехали. Без Гурудева. Гурудев тогда себя неважно чувствовал, и попросил нас это сделать, и привезти ему фотографию. Мы поехали на Камакели, дорога, по-моему, 20 километров от Говардхана. Место, действительно, оказалось очень мистическим. Мы оставили машину на обочине. К самому месту вела тропинка примерно 100 метров. И вот, как только мы сошли с главной дороги, углубились по этой тропинке, не знаю, как других участников экспедиции, но меня накрыла какая-то мистическая тишина. Вообще ничего не было слышно, как будто я погрузился в какой-то вакуум. Вот мы доходим до этого места. Там стоит небольшая часовенка, какой-то бабаджи совершает поклонение этому месту, какое-то Божество, я так и не разглядел, и вот этот маленький обелиск. Мы фотографируем стихи на санскрите и возвращаемся. Да, Гурудев нас предупредил, что «это место сейчас оккупировано сахаджиями, поэтому вы с ними не вступайте в диалог, вообще ни в какое общение. Поклонитесь, сфотографируйте, оставьте небольшое пожертвование и возвращайтесь». Мы так и поступили. Когда мы привезли фотографии Гурудеву, он достал с полки старую книжку в мягком переплёте, скорее брошюрку, сорок шестого или сорок седьмого года издания, под авторством Шрилы Шридхара Махараджа. На обратной обложке этой книги были напечатаны стихи, автором которых был Шридхар Махарадж. Он нам продемонстрировал торжественно эту книгу и изображение, которое мы привезли. Эти стихи оказались идентичны, эти надписи были идентичны, и он сказал: «Мой Гурудев написал эти стихи, и именно эти стихи выбиты на обелиске возле священного колодца, а то, что сейчас объявляет Нараяна Махарадж и его последователи, что это он автор этих стихов, – это чистая ложь». Вот такая интересная история произошла.
Да, нужно сказать, что когда наш Матх закончил строительство на Говардхане, в это же самое время, как и принято у Нараяна Махараджа, Нараян Махарадж купил соседний участок и очень стал беспокоить преданных тем, что занудил свои круглосуточные киртаны, как он делает это и в Навадвипе, и во Вриндаване. Если кто был с нами, если кто был в Навадвипе, он запомнил, что по ночам пространство возле нашего Матха оглашается киртаном. Вообще, этот киртан круглосуточный. Это чисто сахаджийская традиция. Они следуют ей и во Вриндаване, и на Радха-кунде, перенесли это в Навадвипу, и на Говардхан. Гурудева это очень беспокоило, поэтому он и попросил меня заказать этот здоровенный колокол, чтобы хотя бы во время арати заглушать завывание сахаджиев, потому что киртан у них ужасный, если это можно назвать киртаном. Вот, собственно, всё, что я хотел рассказать.
Харе Кришна
