«Раскол после ухода Сарасвати Тхакура» 1982.11.18.C82.11.19.A
Темы лекции:
Шрила Шридхар Махарадж подробно рассказывает о истории Гаудийя Матха после ухода Шрилы Сарасвати Тхакура, а также излагает историю своих отношений со Шрилой Бхакти Ведантой Свами Махараджем.
Раскол после ухода Сарасвати Тхакура
Шридхар Махарадж: Столь многие вещи, говоря о светлом будущем Лалита Прасада. Он опубликовал это, насколько это правда, мне не известно. Зрение, глаз, упанаяна, онтологическое зрение, не глаз из плоти и крови, но онтологическое зрение, онтологические глаза должны быть открыты за пределами измерениями эксплуатации, отречения и преданности в соответствии с правилами и предписаниями. Речь идет о спонтанной преданности Тому Единому, Кто представляет Центр, поиск красоты, сладости. Сладость более обширное начало, чем красота. Красота относится к зрению, а сладость относится как к зрению, так и к слуху, и вкусу, более обширная красота, красота осязания, запаха. Английский поэт Вордсворт написал стихотворение под названием «Люси Грей». Его героиня Люси жила в деревне, расположенной на берегу реки, и Вордсворт написал о том, что журчание ручья вносило свою лепту, подчеркивая красоту девушки. Многие джентльмены пытались интерпретировать это утверждение, как это возможно, сладостный звук усиливал красоту прекрасного образа, но один бенгальский ученый, который был знатоком, возможно, 30-ти языков, Харинатх Де, известный ученый Бенгалии, интерпретировал это стихотворение так, как было описано выше, и эта интерпретация очень впечатлила меня. Он написал: «Слуховая красота трансформировалась в визуальную красоту», слуховая красота звука трансформировалась в визуальную красоту, красоту, доступную посредством зрения: журчание ручья подчеркивало зримую красоту. В древней Италии говорилось, что любая девушка или женщина, которая совершает проступок, преступление, женщине приказывали погрузиться в воду, их топили в реке. И история такова: те, кто тонул, в следующем рождении обретали очень красивую внешность.
Я слышал от одного из моих учителей, преподавателя философии и санскрита, он был преподавателем санскрита, но был знатоком философии. Он рассказывал, что однажды он купался в Ганге в дни своей юности, когда у него было крепкое здоровье. Он говорил: «Я устал в тот день и стал тонуть, не мог выбраться из воды. Течение было очень сильным, и другие друзья пытались спасти меня, но я сказал им: «Не пытайтесь. Я способен вытащить вас из воды, но вы бессильны это сделать, оставьте меня в покое, дайте мне спокойно утонуть». И этот джентльмен рассказывал: «Я тонул», умирающий лебедь поэзии Тенисона. Смерть в воде ― очень счастливая смерть. И этот профессор рассказывал о своем опыте. Когда он стал тонуть, задыхаться, он стал видеть, в уме возникли прекрасные картины, и он говорил: «То, что содержалось в моем мозге, все это предстало передо мной, образы моего ума. Я услышал сладостные звуки и прекрасные картины предстали моему взору. Я думаю, что то были картины, порожденные моим умом. Я был очарован этими звуками и картинами, и неожиданно я увидел, что друзья тащат мое тело. Меня вытащили на песок, и я увидел, но это был радостный опыт, ― рассказывал этот джентльмен, ― на пороге смерти». Также я слышал, не помню, то ли от него, то ли не от него. Я слышал, что итальянцы наказывали преступниц так, как было описано выше. Они топили их, а в следующем рождении благодаря этому опыту они рождались очень красивыми.
Сегодня вы тоже хотите посетить какие-то места?
Преданный: Нет, не сегодня.
Шридхар Махарадж: Завтра вы должны посетить место вашего Гурудева, Майапур, нет?
Преданный: После сна Кришна Шарана, ему приснился сон, я просто удовлетворен тем, что я здесь, я не чувствую необходимости куда-то ходить.
Шридхар Махарадж: А кто-то из вас должен пойти туда, чтобы выразить почтение? Гурудев посещал и это место также, и когда он впервые приехал, вернулся из Америки, то несколько недель он прожил в голубом доме. В то время это место еще не было куплено, не было плана. Я дал план Ачьютананде и сказал ему: «Это то место, где вы должны построить ваш Матх, между Матхами Дамодара Махараджа и Госвами Махараджа. Там есть обширный участок земли, вы должны его приобрести, у вас будет достаточно времени на строительство». Ваш Гурудев, Свами Махарадж, впервые приехал сюда, он жил в синем доме, а последний раз, когда он приехал сюда, он два часа отдыхал в той комнате, где сейчас живет Нимай, прекрасная комната. Я думал, ему принадлежит величественное, роскошное здание, и эту комнату он считает слишком скромной, так я подумал, и крыша была наполовину сделана тогда, эти здания и часть крыши. Часть крыши была закончена, но две трети еще не были готовы, и то был, возможно, его последний визит сюда. Но я сказал ему, что… Множество раз он приезжал сюда. В первый раз он приехал сюда и жил здесь. Мать Мадана была там, она назначила повара, Ачьютананду и Рамануджу. Мать Мадана, Гуру Махарадж и два или три брахмачари из этого Матха жили там. Был отдельный повар, который готовил для Свами Махараджа. Я заканчиваю на этом.
Я сказал, что я не смогу жить там всегда, но временами я могу приходить в гости, и вам не придется тратить на меня деньги. Поэтому неудивительно, что он сказал: «Я буду жить в обществе Шридхара Махараджа, выполнять наш долг», здесь многие из вас. Но когда это было необходимо, мы отправлялись туда, в самадхи Прабхупады, мы хотели его присутствия. Он в большей степени присутствует в искренних попытках служения ему, подобно тому, как Махапрабху. Вишнуприя установила мурти Махапрабху, но мы не ходим туда. Говинда, Мадан Мохан. Рупа, Санатана Госвами, Джива Госвами установили эти Божества, но мы не считаем необходимым ходить к Ним, потому что служение, смешанное с оскорблением, совершается там, это наше видение. Поэтому мы не ходим в те храмы, и наш Гуру Махарадж. Самадхи Гауракишора Бабаджи Махараджа находилось в городе Кулия, но возникли разногласия среди слуг. Люди, владевшие землей, не принимали принципы проповеди Прабхупады, и Прабхупад покинул это место, заметив: «Бабаджи Махарадж ушел из этого места», таким было его замечание. Он сказал: «Бабаджи Махарадж более не живет в этом храме в самадхи, он уже ушел из этого места». Но это чувство должно быть искренним, в противном случае возникнут трудности. Повсюду искренность, чистота намерений, чистота целей, это принимается в расчет.
Сегодня день ухода Свами Махараджа, мы можем попытаться поговорить о нем, насколько позволяют нам наши способности. Я увидел его в 1930-м году в Аллахабаде, в то время он был агентом фармацевтической компании. Он жил в Аллахабаде и читал по вечерам «Бхагаватам», я в то время носил белые одежды. Некто Бхарати Махарадж был известным комментатором «Бхагаватам». Я привел его в дом Свами Махараджа в обществе нескольких других брахмачари, чтобы совершить санкиртан, затем объяснить «Бхагаватам», затем вновь санкиртан, и мы принимали там прасадам вечером. Отец Свами Махараджа, Гоур Мохан, действительно был уже человеком в возрасте, он тоже там присутствовал, и вначале… Он принадлежал к линии Госваминов, получил от них дикшу. В начале ему не понравилось происходящее, но затем, когда он услышал Бхагавата-катху и киртан, он был очень удовлетворен и стал общаться с нами с любовью. Он был старым человеком, общался с улыбкой на лице. Мы приняли прасадам и ушли, то было первое соприкосновение Свами Махараджа с Гаудия Матхом. Я слышал, что впоследствии он с одним из своих друзей, Нарендра Маликом, пришли в гости к нашему Гуру Махараджу, Шриле Бхактисиддханте Сарасвати Тхакуру, когда он находился в арендованном доме. После того, как он послушал лекцию нашего Гуру Махараджа, Свами Махарадж заметил: «У меня возникла такая мысль ― по прошествии столь долгого времени учение Махапрабху находится в руках подлинной личности. Госвамины не способны представить Махапрабху должным образом, и теперь появился человек, который способен это сделать, который будет представлять миру учение Махапрабху тонким и совершенным образом». Затем второе соприкосновение произошло в Аллахабаде, затем, возможно, в 1933-м году, когда был заложен краеугольный камень нынешнего Рупа Гаудия Матха в Аллахабаде. В то же время Свами Махарадж получил дикшу, харинамшу, я не могу точно вспомнить.
Затем я встретил его в Бомбее, в то время я стоял во главе бомбейского Матха, и он отказался от своей службы в качестве коммерческого агента, посредника. Он открыл свой собственный бизнес и поселился в Бомбее вместе с семьей. В то же время он также время от времени приходил в Матх, и когда Прабхупад приехал туда, он довольно часто навещал этот Матх. В то время, когда Бон Махарадж вернулся из своего тура с западными последователями, Свами Махарадж заметил: «Здесь Европа была побеждена Азией». Шрила Бхактисиддханта Сарасвати Тхакур сказал во время той встречи, обращаясь к своим последователям: «Вы все должны готовиться к тому, чтобы отправиться на Запад и проповедовать там», и попросил его в частности: «Ты должен быть готов отправиться на Запад, чтобы заниматься проповедью». После, это был 35-й год, возможно, долгое время я не встречался с ним. Я находился в Мадрасе в ту пору и проповедовал в Бенгалии в целом. Затем, после ухода Гуру Махараджа, возникли разногласия среди его последователей о том, как миссия будет продолжать свою деятельность, и главным образом последователи разделились на две группы.
Прабхупад незадолго до своего ухода сказал: «Сформируйте руководящий комитет, состоящий из 10 или 12 человек, но Кунджа Бабу будет управлять организацией до тех пор, пока он жив, поскольку он рассматривается как сооснователь миссии». Онтологическая сторона была представляема Прабхупадой, а эта экзотерическая сторона, то есть сбор средств, обращение к потенциальным последователям, всем этим занимался Кунджа Бабу. Поэтому Прабхупад был благодарен ему, несмотря на его привязанность к семье. Мы, люди, оставившие все былые связи и семейные привязанности, нам было трудно терпеть то, что Кунджа Бабу давал образование своему племяннику или сыну. Он жил как семейный человек. Как он может почитаться как главный администратор? Нам было трудно где-то принять этого человека. Но Прабхупад всегда поддерживал Кунджу Бабу, миссия принадлежала ему. Когда звучали какие-то жалобы в его адрес, разгорались дискуссии, Прабхупад говорил: «Все могут уйти, лишь Кунджа Бабу может остаться, и с миссией все будет в порядке». Мы слышали подобные замечания, хотя мы не были удовлетворены ими. Мы могли понять, о чем идет речь, но не были счастливы. То, что грихастха управляет санньяси, нам это казалось возмутительным.
Прабхупад сказал: «Сформируйте руководящий комитет, но Кунджа Бабу будет администратором до конца своих дней» ― такими были его последние слова. А до этого он зарегистрировал документ и полписал, в то же время миссия еще не была настолько развита. Кунджа Бабу, Рамананда Прабху и Васудев Прабху были тремя попечителями. Когда Прабхупад принял санньяс, он передал бразды правления этим трем. Руководящий комитет согласно его намерения должен был… Началось разделение, с одной стороны ― онтологическая часть и сторона менеджмента, таким образом. Старшие санньяси также хотели независимости, а мы хотели, миссия означает ачарья, так миссия должна расти. Так или иначе, необходим был ачарья, и он был избран, и весь руководящий комитет, включая Кунджа Бабу, принял этот принцип и ачарья был провозглашен. Но некоторые старшие санньяси, включая Бон, Бхарати, Неми, Кунджа Бабу и Парамананда ― пять членов руководящего комитета, а с другой стороны восемь членов комитета ― то была другая группа. Кунджа Бабу арендовал дом в южной Калькутте и со своими последователями переехал туда. Говорят, что документы, украшения Божеств, все было у него, он забрал с собой, возможно, он испытывал опасения, что эти деньги и украшения могут быть отняты большинством. Так или иначе, он втайне забрал все документы, украшения, ценные бумаги. Нас не очень интересовал менеджмент. Он хотел юридически закрепить волю Прабхупады, он находился в меньшинстве, поэтому опирался на завещание, и меньшинство, пять членов, у которых было то, прошлое завещание. Более трех четвертей сторонников были у нас, а меньше, чем одна четверть последователей осталась у Кунджи Бабу, начался судебный процесс ― то был первый процесс.
Возможно, Свами Махарадж в то время находился в Бомбее, и в это время он переехал в Калькутту. Затем, возможно, по прошествии 2 лет, Прабхупад ушел 1 января 37-го года, и в 39-м году вновь произошло разделение уже в нашем лагере. Были обнаружены частные письма Васудевы Прабху, которые вызвали подозрения в его адрес. Все это стало достоянием гласности, и некоторые из нас были не в силах терпеть подобное положение вещей, пятна на репутации ачарьи. Мы приводим ему людей и приносим деньги человеку, репутация которого запятнана подобным образом. Мы не в силах были терпеть, и многие заняли активную позицию, захотели изгнать его и заместить другим ачарьей, но моя позиция была совершенно иной. Я был близким другом Васудевы Прабху, и он также любил меня, я не мог выступить против него. Я был разочарован и думал: «Согласно моей совести я хочу сделать что-то, сочетая экзотерическую сторону с эзотерической, онтологию с миссионерской деятельностью». Я хотел начать действовать, но воля Кришны оказалась иной. Я решил, что подобная ситуация возникла, я должен покинуть миссию и жить сам по себе. Воля Кришны не состоит в миссионерской деятельности. Я был пассивен, но другие были активны и стремились изгнать его из этой среды. Начались конфликты уже в этом лагере, и он зашел настолько далеко, что группа, возглавляемая Кешавой Махараджем, управляла майапурским Матхом главным образом, он был менеджером там. Кунджа Бабу осуществлял общее руководство всеми Матхами, а Матх в Майапуре, небольшой участок земли и прочее, этим успешно управлял Кешава Махарадж, и они стали выгонять. Но среди тех, кто поддерживал Васудеву Прабху, был один ученый, Нишиканта Саньял. Он был человеком безупречного характера во всех отношениях. Он был ученым и имел престиж, он встал на защиту Васудевы Прабху.
В конечном счете один за другим многие покинули организацию. Я терпеливо относился ко всему и не покидал Матх, но я не вставал на сторону оппозиции, сохранял нейтралитет, лишь скорбел, не понимая, что происходит. Я был разочарован текущим положением вещей, я страдал. До тех пор, пока я там жил, я мог терпеть эту жестокость, и я оставался там. Профессор Саньял питал ко мне особое почтение, он считал меня искренним и разумным человеком, не искателем власти или положения, но, по мнению Саньяла, я был действительно разочарован, затем Саньял умер. Я покинул Матх и ушел проповедовать. Шрипад Джаджавар Махарадж и Мадхава Махарадж, Хаягрив Брахмачари в ту пору, последовали за мной. Я отправился в один город, там был установлен отдельный Гаудия Матх, но я не остался в этом Матхе. На протяжении нескольких месяцев я жил во Вриндаване, а оттуда после соблюдения месяца Картика я, не поставив в известность никого из друзей, секретно приехал в Навадвипу и снял дом. У меня не было ни копейки, что делать, во Вриндаване существует система мадхукари, но в Навадвипе такая система отсутствует, то есть никто не дает подаяние (имеется в виду, все грихастхи едят мясо и рыбу), мадхукари невозможен. Я встретился с братом и попросил его о деньгах. Так я приехал сюда и снял дом за две рупии в месяц. Я приехал сюда тайно, и затем мои друзья изо всех сил пытались найти меня, и в конце концов нашли, и стали навещать меня. Затем Сакхи Бабу, грихастха, мой духовный брат, он очень любил меня, он купил эту землю, и я осел здесь.
Я ездил в Калькутту, там я увидел, что Свами Махарадж вновь живет в Калькутте, то было на улице Сита Канта Банерджи Лейн. Обычно я жил здесь, а время от времени я посещал Калькутту, и некоторые Преданные жили со мной, не слишком важные брахмачари. Они жили там и собирали средства, и когда я приезжал туда, я тоже жил там. Тогда наши отношения со Свами Махараджем стали очень близкими. А в это время мать Мадана пришла ко мне и просила о посвящении, я отослал ее обратно к Госвами Махараджу, у него есть центр рядом с матерью Маданой. В ту пору была опубликована «Прапанна-дживанамритам», я жил по соседству, наш офис находился там, и у меня установились близкие отношения со Свами Махараджем в ту пору. Он начал переводить «Бхагавад-гиту», печатать журнал «Назад к Богу», живя там, в Калькутте на Сита Канта Банерджи Лейн, и мы часто беседовали. Я видел, что он пренебрегает своим бизнесом, но его сердце было отдано проповеди учения Махапрабху, с огромным энтузиазмом он стремился проповедовать доктрину Махапрабху. Всякий раз, когда он находил такую возможность, он публиковал этот журнал. Конечно, косвенно ему приходилось что-то делать ради того, чтобы сохранить коммерцию, и долгое время я жил так в его обществе. Затем мы покинули этот дом, связь была оборвана, и я получал время от времени вести о нем. Он также временами приезжал сюда. Затем я услышал, что мать Мадана, его младшая сестра, сказала мне: «Я посоветовала моему старшему брату: «Ты пытаешься изо всех сил, но ты терпишь крах в своей коммерции. Твои дети уже выросли, ты должен оставить их, предоставить их своей судьбе и принять санньяс, тогда ты займешься тем, чем должен заниматься»». В конечном счете он именно так и поступил. До этого он написал мне письмо, почтовая открытка была послана, возможно, я сохранил ее.
Транскрипция: Сарвабхаума Дас
Корректор: Вишнуприя Д. Д.
